Роение пчел невыгодно

Посадка роя пчел

Хотя естественное роение пчел и позволяет виду расселяться и поддерживать свое существова­ние на протяжении многих миллионов лет, в рациональном пчеловодстве оно невыгодно.

«Необходимо помнить, что цели, к которым стремятся человек и природа, — писал А. М. Бутлеров, — неодинаковы. Для природы цель — сохранение семьи, и для этого достаточ­но, если количество пчел в ней увеличилось за лето настолько, чтобы семья могла перезимовать и количества собранных запасов хватило для этого. Если семья сверх того успела еще за лето отпустить рой, то все задачи, поставленные ей приро­дой, можно считать совершенно выполненными. Но не то хочет человек… Ему нужно получить возможно больше меда».

Роевая семья собирает меда в 2—3 раза меньше той, у которой инстинкт роения не проявился или не достиг остро­ты. Нередки случаи, когда роившиеся семьи даже не успевают заготовить себе необходимого количества корма на зиму. Слабая наклонность давать рои, наоборот, всегда идет рука об руку с медистостью улья.

Семьи, готовящиеся к роению, практически выключа­ются из работ на 3—4 недели, и если этот период совпадает со взятком, предшествующим главному, а нередко и с главным, то они не используют его в той мере, в какой используют семьи нероевые.

«Роение пчел, — писал знаменитый русский пчеловод Н. М. Витвицкий, — есть почти то же самое, что свадьба у крестьянина в рабочее летнее время, в которое он должен был стараться поспешить окончить сенокос и жатву, чтобы позже не настала дурная погода; но он вместо того занимается при­готовлением свадебного пира. Так и пчелы роятся почти в самое лучшее время для сбора меда».

Роевой инстинкт проявляется в семьях, закончивших рост и создавших резервы, то есть в сильных. Но природа на­делила способностью к размножению (роению) не только семьи сильные и продуктивные. Роятся, даже чаще, пчелы малопродуктивные. Рои этих семей, расселяясь по местности или оставаясь на пасеке, через трутней передают свою плохую наследственность маткам с хорошими наследственными качествами и тем самым приводят к снижению хозяйствен­ной ценности разводимых пчел. Роевая свобода на одной пасеке, таким образом, может помешать племенной работе многих пчеловодов, пасеки которых находятся в зоне лета трутней малопродуктивных роевых семей, то есть в радиусе 7—10 километров.

В роевое состояние семьи приходят не в одно время, даже если они имеют примерно одинаковую силу и содержат­ся в одинаковых условиях. Роевая пора поэтому измеряется не днями, а неделями, причем и рои выходят не в одно и то же время дня: перваки — чаще утром, до обеда, а если погода ломается, то в благоприятный час и среди дня; втораки и тем более последующие могут выходить позже и даже при пас­мурной погоде, лишь бы не было дождя.

Пчеловод, чтобы не упустить рои, не дать им улететь, вынужден целыми днями почти в течение месяца находить­ся на пасеке. У многих ли найдется столько свободного вре­мени? Каждый может приурочить свой отпуск к роевой поре? Тем более невозможно уследить за роями, если пасека коче­вая и находится далеко от дома.

Естественное роение порождает и много дополнитель­ных и трудоемких работ. Чтобы готовящиеся к роению семьи не вырастили большого количества трутней, тем более непле­менных, приходится часто открывать гнезда, осматривать рамки и вырезать из них куски сотов с трутневым расплодом.

Но это хирургическое вмешательство не только не устраняет, а еще более усиливает их желание вывести трутней. Пчелы тут же застраивают эти окна новыми трутневыми сотами, а мат­ки заносят их яйцами. Приходится повторять операцию уничтожения трутневого расплода, а пчелы снова отстраивают трутневые соты.

Стараясь не беспокоить семьи, многие пчеловоды вы­резают трутневые соты не с засевом, а с куколками, то есть расплод уже запечатанный. Но это, хотя и дает экономию в труде, приводит к большим неоправданным тратам меда и энергии семьи. Выращивая трутневый расплод, пчелы-кормилицы отвлекаются от других, более целесообразных с точ­ки зрения практического пчеловодства работ.

Удаление трутневого расплода, всегда неизбежное с раз­бором гнезда, расстраивает семью, летная деятельность ее падает. В еще большее смятение приходит семья, если удаля­ют не куски трутневого расплода, а срезают с него крышечки, которыми он запечатан, вместе с головами куколок. Пчелы жадно набрасываются на трупы, высасывают из них гемо­лимфу, а остатки куколок выбрасывают из ячеек и улья. Такие грубые вмешательства семьи переносят болезненно, озлоб­ляются и в нормальный ритм работы включаются не сразу, а спустя довольно продолжительное время. Все это говорит о бессилии, а не о власти над природой пчел.

В более поздний период, когда семьи уже отпустят первые рои, приходится выламывать лишние роевые маточники.

Немало времени уходит на то, чтобы снять рой (огрес­ти), особенно если он привился высоко на дереве или в неу­добном месте, посадить его в улей. Не исключен, наконец, а то и просто неизбежен уход роев.

От всего этого пчеловод мог бы быть освобожден, если бы на пасеке не было стихии роения. Продуктивность пчел значительно бы возросла. И такие средства есть.

Естественное роение называют поэзией пчеловодства. Действительно, картиной роения нельзя не восторгаться. Однако как справедливо говорил пчеловод П. Л. Снежяевский: «… в настоящее время наивысшей поэзией пчеловодст­ва является наибольший доход от пчел, а малодоходность — самою скучною прозою. Если все это взвесить, то выходит, что настоящая поэзия — не в роении пчел, а в шуме работаю­щей медогонки и в обилии кадочек, наполненных медом. А они наполняются, когда семьи не проявляют роевого настро­ения».